Анализ четырёх объектов, четырёх центров древней Литвы, позволяет нам сделать некоторые наблюдения, которые носят общий и систематический характер. Во-первых, древняя Литва предстаёт перед нами не как гомогенный, этнически однородный регион. Среди балтоязычного языческого населения Литвы в XI—XIІІ вв. зафиксировано значительное присутствие славянских поселенцев. Значительное – в смысле определённых региональных центров и в том влиянии, которое это присутствие оказывало на торгово-экономическую жизнь и конфессиональную панораму региона.

Кто были эти люди, славянские переселенцы или рутинизированные балты? Наверное, присутствовала и первая, и вторая состовляющая. Легендарная история о трех Виленских мучениках при дворе князя Ольгерда показывает, что древние литовцы были достаточно активными и сознательными в принятии христианства через восточный обряд в то время, когда многие из их соотечественников еще были язычниками.

Во-вторых, можно утверждать, что Древняя Литва («Литва до Миндовга») в XI—XII вв. имела более сложную пространственно-социальную структуру, чем это представлялось ранее. На территории Литвы, по крайней мере с ХІІ в. стали возникать поселения, которые можно охарактеризовать как поселения раннегородского типа. Эти ранние города имели чётко очерченные административные и сакральные функции. На примере Крево и Кернавы видно оформление региональных центров Литвы, первый из которых уже в XIV в. станет доменом Ольгерда и Ягайло, а второй – в конце XIII -- начале XIV вв., – резиденцией князя Тройдена и, возможно, Витена. Гольшаны будут родовым владением князей Гольшанских, а местечко (малый город) раннего Нового времени (XVI—XVIII вв.), как и Крево, будет развиваться в соответствии с процессами урбанизации. Крево, Кернава и Вильно можно охарактеризовать как сакральные центры балтов. Чтобы нивелировать былое языческое значение Крево, Ягайло в 1387 г., совершая крещение языческой Литвы, основал в Крево костёл – один из первых семи в Великом княжестве Литовском. Кернава оставалась значительным религиозным центром язычников до разрушения этого раннего города во время рейда рыцарей Немецкого ордена в 1390 г. символическое значение Вильно, вероятно, нашло своё отображение в предании о совершении там похоронного ритуала сожжения литовских князей и знати, о чем свидетельствует легенда о Свинтороге.

Как ранние города, эти поселения были центрами торговли и ремёсел. В Крево, Гольшанах и Кернаве, а также в Вильно действительно прослеживаются торговые и ремесленно-производственные функции. И тут имеется важное уточнение – характер материальной культуры во всех четырёх упомянутых центрах древней Литвы, а также обнаруженные христианские кладбища XIII—XIV вв. в Кернаве и Вильно позволяют считать, что торгово-ремесленные функции обеспечивали славянские поселенцы. Они поддерживали торговые отношения с восточнославянскими городами – от Полоцка до Киева, а также привнесли новые технологии в керамическое производство (гончарный круг) и металлообработку. Всё же этническое происхождение населения городов ранней Литвы остаётся проблемным вопросом. Наличие элементов смешанного погребального обряда (например, в Гольшанах) говорит в пользу того, что многие из жителей этих центров имели балтских предков и были рутенизирваны через принятие восточного христианства.

Можно говорить о биэтничности древней Литвы, которая имела явную социальную градацию. Славяне занимали нишу торгово-ремесленного населения в ранних литовских городах и обеспечивали торговые связи региональных центров Литвы с цивилизационными центрами Восточной Европы. В Восточной Литве (истоирческой Виленщине) в ХІІ–ХІV вв. могло присутствовать и сельское славянское население. Таким образом создавался тот культурно-экономический контекст, которые, в конце концов, стал определяющим для возникновения Великого княжества Литовского.

Литовские правители довольно рано, по крайней мере, с XII в., имели в своих владениях различные этнокультурные сообщества. Первые города Литвы в значительной степени имели славянский («руский») характер. Образно можно сказать, что для Миндовга, когда он подошел к Новогрудку, облик этого города не было совсем экзотическим и неожиданным – со славянским населением ему уже приходилось иметь дело в своих владениях. Миндовга мог впечатлить масштаб Новогрудка – этого феномена средневековой Понеманья. Сделанные наблюдения позволяют нам взглянуть на возникновение ВКЛ под ракурсом экономических интересов литовских элит и сотрудничества различных этнических сообществ. Литва как государство возникла не на разломе культур, а на пространстве культурного и экономического взаимодействия.